Итак, прокуратура Франции выпустила пресс-релиз, в котором сказано, что Павел Дуров задержан в рамках расследования уголовного дела, которое возбуждено против неназванной персоны. Эта персона (единственное число, а то многие употребляют множественное) обвиняется в: – Соучастие в администрировании онлайн-платформы для обеспечения возможности проведения незаконной транзакции организованной группы. – Отказ предоставить информацию по запросам уполномоченных органов. – Соучастие в хранении изображений несовершеннолетних порнографического характера. – Соучастие в распространении изображений несовершеннолетних порнографического характера организованной группой. – Соучастие в распространении наркотиков. – Соучастие в распространении хакерских программ. – Соучастие в мошенничестве, совершенном организованной группой. – Создание организованной группы с целью совершения преступлений, наказуемых лишением свободы на срок не менее пяти лет. – Отмывание денег, полученных в результате действия организованной преступной группы. – Предоставление криптографических услуг, направленных на обеспечение конфиденциальности, без обязательного декларирования. – Незаконное предоставление средств криптографии сверх необходимых для обеспечения конфиденциальности. – Незаконный импорт средств криптографии сверх необходимых для обеспечения конфиденциальности.

Расследование ведет подразделение по борьбе с киберпреступлениями прокуратуры Парижа вместе с Центром по борьбе с киберпреступлениями и Национальным офисом по противодействию мошенничеству. Кстати, интересно, что вроде бы первоначальный ордер на арест получало подразделение по борьбе с преступлениями против несовершеннолетних.

Срок задержания Дурова продлен на 48 часов, то есть до среды, 28 августа.

В пресс-релизе регулярно употребляется единственное число — например, в отношении некоей “незаконной транзакции”, — что заставляет предположить, что речь идет о конкретной транзакции, по которое есть доказательный материал.

Впрочем, в принципе, примерно это мы и ожидали. Теперь можно обсуждать, как обвинение в распространении детской порнографии является нарушением свободы слова.